История часового завода Слава - 75 лет на часовом рынке

29 ноября 1924 года Алексей Петрович Бутузов, кавалер ордена Боевого Красного Знамени, получает доверенность на управление вновь созданного в системе Военно-технического управлении РККА в результате слияния Московского радиотелеграфного завода, электромеханических и часовых мастерских Московского Электромеханического завода (МЭМЗ).

С этой даты мы и ведем отчет истории нашего завода.

Военно-Техническое Управление выделило вновь созданному заводу заново отремонтированный трехэтажный каменный корпус у Тверской заставы. Поначалу он имел численность всего 125 производственных рабочих, которые занимались в основном ремонтом и штучным изготовлением телеграфной аппаратуры, радиостанций, проекторов, а также ремонт электровторичных часов для Московского трамвайного управления. Сейчас здесь и находится Второй часовой завод. Почему он стал Вторым? Ответ на этот вопрос, как и на многие другие о заводе, заводчанах и выпускаемой за 75 лет продукции, вы найдете в этой книге.

***

В марте 1925 года на МЭМЗ случилось несчастье — ночью, когда в цехах никого не было, произошел пожар. Потери были большие. Только одних полевых радиостанций, отремонтированных и готовых к сдаче военпреду, сгорело 192 штуки. Это было первым серьезным испытанием для заводчан и их руководства. В правительстве решался вопрос о закрытии завода, но директор Алексей Петрович Бутузов упорно боролся за его сохранение. Решение о закрытии завода было отменено.

В мае 1926 года МЭМЗ был передан Фото-кино тресту. К заводу заодно было присоединено также несколько мелких мастерских по производству и ремонту фото-кино продукции. Остались старые заказы, однако освоение производства новой фото-кино аппаратуры не пошло, и завод опять оказался на грани краха. В октябре 1926 года Бутузова на посту директора сменил Борис Васильевич Груздев бывший до этого с 1924г. главным инженером МЭМЗ. В это время на заводе работало уже 350 человек.

С осени 1927 года дальнейшее развитие завода и превращение его в современное для того времени предприятие связано с трестом точной механики и его руководителем Андреем Михайловичем Бодровым, потомственным питерским рабочим, активным участником революции и гражданской войны. Возглавив в 1926 году трест Точмех и руководя им в течение 5 лет, он провел большую созидательную работу по развитию предприятий точной механики, уделив при этом особое внимание организации часовой промышленности.

После перехода МЭМЗ в"Точмех" с будущим 2МЧЗ его стали связывать не только территория и электрочасы, но и механические бытовые часы основной вид часовой продукции того времени. И хотя до конца 1927 года МЭМЗ в основном завершал работу по старым заказам, т.е. по электро-оптикомеханической аппаратуре, в самом конце года началась сборка будильников из импортной фурнитуры.

Следует отметить, что новый директор завода и новый главный инженер - Крижинский Владислав Иосифович активно поддерживали стремление "Точмеха" специализировать МЭМЗ на производстве часов.

В марте 1927 года А.М. Бодров поставил перед ВСНХ РСФСР вопрос о необходимости организации в стране часового производства. Обладая волевым характером, упорством и настойчивостью, он много сделал для того, чтобы правительством было принято положительное решение.

В течение почти девяти месяцев 1927 года в разных инстанциях велись дебаты, а 7 сентября на совещании в производственном управлении ВСНХ РСФСР, при уточнении номенклатуры МЭМЗ, постановили перевести его полностью на выпуск крупных часов. При этом корпуса завода "Маевка", находившиеся рядом, отдавались МЭМЗ под вспомогательные цеха. Нечасовая продукция передавалась на другие заводы.[10] Начались переговоры со швейцарской фирмой"Зенит", об организации часового завода на концессионных началах. 16 ноября фирма представила в Главконцесском проект договора на постройку часового завода.[11] В том же году МЭМЗ закупил у немецкой фирмы "Юганс" часовую фурнитуру, а в январе l928 года 2000 собранных будильников уже были отправлены в торговую сеть. Одновременно было собрано также из покупных деталей 400 штук круглых настенных механических часов.

20 декабря 1927 года Совет Труда и Обороны принял постановление "Об организации в СССР производства часов". В нем говорилось: "Поручить ВСНХ организовать проектировку фабрики для производства часов с производительностью до 500 тыс. карманных часов и 500 тыс. крупных часов. Поручить ВСНХ одновременно с проектировкой фабрики организовать ознакомление с постановкой производства часов в Швейцарии и США.[12]

По поводу ранее подготовленного проекта договора на постройку часового завода швейцарской фирмой на концессионных началах трест точной механики выразил свое особое мнение, которое заключалось в том, что "дело можно организовать своими силами, без помощи концессий. Производство карманных часов технически также возможно, и трест мог бы взяться и за это дело при условии дополнительных капиталовложений, достаточно длительного срока для проектирования фабрики и организации поездки специалистов России за границу для детального ознакомления с заграничным производством.[13]

В марте 1928 года главный инженер МЭМЗ Михаил Федорович Измалков был командирован в Германию для изучения производства крупных часов (стенных и будильников) и для знакомства с заводами, выпускающими оборудование для часового производства. Вернувшись из поездки, Измалков в своем отчете предлагал для ускорения организации часового дела и создания исходных баз для его развития приобрести комплектное оборудование за границей путем покупки целой часовой фабрики с машинами, приспособлениями и инструментами. Производство карманных часов он рекомендовал начать с дешевых типов, на которых можно будет получить организационные и производственные навыки, и в первую очередь удовлетворить широкого потребителя, а специальные дорогие типы часов пока ввозить из-за границы.[14]

20 марта 1928 года в трест точной механики поступают проект и смета организации часового производства, разработанные Пруссом. В отличие от Измалкова он предлагает развернуть строительство советской часовой фабрики на базе сборочных мастерских с последующим постепенным дооборудованием и вводом в действие фабричных цехов и отделов за счет прибыли от реализации часов, собранных из импортной фурнитуры. Доказывая, что постройка и полное оборудование фабрики потребуют несколько лет, в то время как в стране ощущается часовой голод (особенно в системе Наркомата путей сообщения, Наркомвоенмора и др.), Прусс отмечает, что, "оборудуя в порядке указанной постепенности цеха и отделения, через 2-3 года будем иметь в полном ходу совершенно законченное производство часов.[15]

Он считал, что немедленно следовало организовать школу часового дела в тресте Точмех, так как существующая школа совершенно недостаточна для подготовки необходимых фабрике квалифицированных работников, и что, "если мы безотлагательно приступим к делу, то в августе этого же года наш товар поступит уже к потребителю." Прусс также представил схему мастерских для сборки 500 часов в день при наличии 98 рабочих.

В апреле 1928 года руководство Точмеха вновь направило докладную записку в президиум ВСНХ СССР. В ней излагались возможные формы организации часовой индустрии:
1) за счет иностранного капитала;
2) путем создания смешанного акционерного общества с учетом иностранного капитала;
3) организации производства за счет специальной дотации или прибылей от импорта готовых изделий, ввозимых для удовлетворения спроса.

При этом упор делался на третий вариант, т.е. организацию часового производства внутри страны собственными силами.[16]

14 июня 1928 года коллегия Главметалла ВСНХ принимает решение:

• сосредоточить в тресте Точмех будильники, ходики и электрочасы;
• для карманных часов построить специальную фабрику на основе привлечения заграничных фирм;
• послать за границу специальную комиссию для ознакомления с постановкой часового производства;
• "считать необходимым через Главконцесском обратиться с конкретными запросами к иностранным фирмам о возможной форме их участия в организации часового производства."[17]

Решение о привлечении иностранных фирм и сдаче в концессию часового производства встретило отпор со стороны многих заинтересованных организаций.

23 июня 1928 года на заседании тарифно-экономического секретариата ЦК профсоюза рабочих-металлистов, посвященном развитию отечественной часовой промышленности, были заслушаны доклады Главметалла ВСНХ, в котором обосновывалась целесообразность строительства одного или двух заводов мощностью до миллиона часов при содействии заграничных фирм, и Главконцесскома - о переговорах со швейцарской фирмой "Зенит" и принятом решении- сдать производство часовых изделий заграничным фирмам в концессию, с местом постройки концессионного предприятия в Звенигородском уезде.

Заседание приняло постановление, в котором предлагалось "обратить внимание НК РКИ на недопустимую проволочку данного вопроса во всех заинтересованных органах, считать необходимым ускорить практические мероприятия и срочный выезд комиссии за границу. Проект договора с фирмой "Зенит", представленный Главконцесскомом, признать неприемлемым.[18]

Только после этого было окончательно решено, что организация часовой промышленности на концессионных началах нецелесообразна, и что нужно создавать свое собственное производство.

В октябре 1928 года в Западную Европу выехала группа специалистов для ознакомления с часовым производством и закупки необходимого оборудования. В состав комиссии входили: управляющий трестом Точмех А.М. Бодров, технический директор треста И.Г. Саркин, профессор Ленинградского института точной механики и оптики Н.Б. Завадский и специалист В.О.Прусс. Комиссия побывала в Германии, Австрии, Чехословакии, Франции и Швейцарии. Однако "ни одна из европейских часовых фирм, — отмечал руководитель группы Бодров, — не согласилась сотрудничать с нами в какой бы то ни было форме по организации часового дела в СССР. Главный мотив отказа - нежелание лишиться часового рынка Советского Союза.[19]

Единственное, на что фирмы дали согласие, это на увеличение поставок часов. Не удалась попытка комиссии посетить Швейцарию для знакомства с производством часов. Швейцарские власти не только не захотели вести переговоры, но даже не дали разрешения на въезд в страну. Здесь не верили в возможность серьезной организации часового производства в СССР в связи со сложностью освоения этого дела, а также опасались потерять для себя обширный рынок сбыта.

Часть комиссии была командирована в Америку. За два с небольшим месяца осмотрели 21 завод точной механики, в том числе 8 часовых заводов. А.М. Бодров в начале 1929 года на совещании с представителями Амторга, которое проводил находившейся в это время в США заместитель председателя ВСНХ СССР, начальник Главметалла В.И. Межлаука, доложил, что техника производства часов в Америке находится на значительно более высоком уровне, чем в Европе.

В отличие от полукустарного к тому времени европейского метода производства часов, в Америке оно было почти полностью автоматизировано.

Поступило предложение на продажу завода по производству крупногабаритных часов и будильников от американской фирмы "Ансония" из Бруклина, района Нью-Йорка. Представляло интерес и предложение часовой компании "Дюбер-Хэмпден" (г.Кентен, штат Огайо) о продаже часовой фабрики "на ходу" с годовой производительностью 200-250 тысяч штук карманных часов.[20] "Ансония" помимо станков (несколько сотен единиц) согласилась передать чертежи часов и комплект оснастки бывшей в эксплуатации. Продавая нам часовые заводы, американские фабриканты были уверены, что мы не справимся с их наладкой и эксплуатацией. Главный механик МЭМЗ И.В. Сурин вспоминал, как во время осмотра часовой фабрики в Нью-Хэйвене "босс" долго убеждал его в своем сочувствии Советам, но на прощание заявил: "А все-таки с часовым делом у вас ничего не выйдет." Сурин пытался его разубедить, но тот повторял: "Не верится, не верится".[21]  К "затее большевиков" создать собственное часовое производство в Европе, отнеслись почти одинаково. "Ни сегодня, ни завтра Советам не удастся стать фабрикантами часового дела",- писали Швейцарские газеты.

Предлагаемые к закупке в Америке заводы хотя и были укомплектованы оборудованием для выпуска часов, однако, как говорил Бодров А.М., за него "жалко было платить золотом". Он долго колебался, прежде чем принял решение. Считал, что в Москве, скажут: "купил барахло". И все же перевесило главное: "кадры у нас неопытные и все равно будет много поломок, даже на новых станках. Учиться даже лучше на старых, а потом надо будет их постепенно заменять новыми".

Смысл его доклада в Москве в конце 1929 года сводился к следующему:"лучше иметь что-то, нежели не иметь ничего. Мы не настолько богаты, чтобы сразу ходить в новых дорогих пиджаках, пока походим и в поношенных.[22]

Узнав о строительстве в Москве часовых заводов, многие и в первую очередь часовщики выразили желание участвовать в создании новой отрасли промышленности. Поступило большое количество писем из разных уголков страны от часовщиков — кустарей. У многих строительство в Советском Союзе часовых заводов вызывало гордость за свою профессию, была привлекательна ее новизна.

Из США с фирмы "Нью-Хейвен", (от которой также были предложения по закупке), по контракту прибыл конструктор по часовым механизмам Эрнст Блохер, который впоследствии три года проработал на 2-м часовом заводе.[23]

"Вечерняя Москва" писала: "Тресту точной механики нужны кадры квалифицированных рабочих для новых часовых предприятий. Тресту не нужны часовщики-ремесленники, ему нужны часовщики-производственники.

Особыми качествами должен обладать часовщик. У него должен быть тонкий слух, ибо машина так мелка, что дефекты ее работы придется научиться устанавливать по тем или иным оттенкам ее пчелиного жужжания.

Внимание, уравновешенность, точность, аккуратность - от этих качеств будут зависеть часовые механизмы...

Особо стоит вопрос о квалифицированных сборщиках. Их потребуется для обеих фабрик около тысячи. И они не только должны обладать тонким слухом, чтобы среди десятков часовых механизмов сразу отличить часы с неправильным ходом, но они должны обладать еще прекрасным зрением и безупречно сухими руками, ибо часовой механизм гибнет, если у сборщика потеют руки. Вопрос, однако, не в этом. Мозер, Павел Буре и часовые знаменитости меньших калибров имели, конечно, в своих мастерских сборщиков, обладающих всеми необходимыми для сборщика качествами. несколько человек из них работают сейчас в сборочной мастерской Точмеха. Но очень большого труда стоило им, воспитанным в навыках ремесленных, этот переход на методы крупного часового производства с расчлененными операциями и быстрым темпом работы. Они, эти старые, опытные часовщики знаменитых мастеров, собирали в день только двое часов, в то время как молодежь, обученная новым методам работы, собирала восемнадцать! ..

С консерватизмом вообще, с каким бы то ни было консерватизмом приходится бороться годами, но производственный, технический консерватизм самый стойкий и бесспорно труднее всех преодолимый.[24] Коллектив часовых мастерских почти полностью состоял из мужчин. Но с организацией школы ФЗУ среди учащихся появляется много девушек. Можно сказать, что труд в сборочных цехах часовых заводов с тех пор и по сей день остается женской монополией.

В сентябре 1929 года перед Наркомпросом ставится вопрос о передаче тресту Точмех часовой школы МОНО, организованной ранее В. О. Пруссом.[25]

Примерно в то же время окончательно принимается решение о том, что купленные заводы будут размещены в Москве. Претендентами кроме Москвы выступали г.Свердловск и г.Киев. Свердловск обосновал свое ходатайство наличием высококвалифицированных кадров и их недостаточной занятостью, а Киев - наличием завода "Физико-химик", производившим кроме основной продукции сборку будильников. Руководство Точмеха в письме на имя председателя ВСНХ В.В. Куйбышева, высказалось за Москву, где уже имелось хотя и небольшое, но налаженное производство стенных часов, будильников, электрочасов и были подготовлены кадры в сборочных часовых мастерских и школе ФЗУ для выпуска карманных часов.[26]

В мае 1929 года МСНХ принял решение: "Часовую фабрику "Дюбер" по производству карманных часов считать целесообразным разместить в новом корпусе завода "Геофизика", будущем 1 МЧЗ, а часовую фабрику "Ансония" по производству крупногабаритных часов и будильников разместить на заводе "МЭМЗ". При этом недостающие для размещения фабрик корпуса должны быть возведены в текущем строительном сезоне.

Точмеху срочно поручалось:
а) разработать проект подлежащих к постройке зданий;
б) поставить вопрос перед соответствующими инстанциями о передаче тресту завода "Электролампа" для размещения производств, вытесняемых с завода МЭМЗ изделий;
в) отделу металлопрома поручалось представить в президиум МСНХ расчеты для выделения дополнительных ассигнований на капитальное строительство часовых фабрик в 1929-1930 годах.[27]

17 августа 1929 года проект расширения МЭМЗ под часовое производство обсуждался на президиуме ВСНХ РСФСР. В его резолюции говорилось:
"Разрешить МСНХ произвести в текущем году капитальные работы в суммме 1455 тысяч рублей... Войти в ВСНХ СССР с просьбой разрешить производить строительство до утверждения проекта" (прибытие закупленного оборудования ожидалось уже в январе 1930 года). [28]

МСНХ, решая вопрос о постройке корпуса на территории МЭМЗ, поручил конторе "Строитель" к 1 января 1930 года сдать два этажа здания под монтаж оборудования, а остальные этажи закончить вчерне под крышу. Весь корпус с окончательной отделкой, годный к эксплуатации, планировалось сдать к 1 апреля 1930 года.[29]

В соответствии с проектом главный корпус будующего 2-го часового завода общей площадью 14 тыс.кв.метров (из них 2 т.кв.метров полуподвальных) находился на площадке прилегающей к МЭМЗ, на которой в то время располагалось хозяйство скульптурной группы,разрабатывавшие проект и отдельные элементы памятника К.Марксу. Этот корпус Г-образно охватывал МЭМЗ и соединялся с его зданиями двумя переходами. Полуподвальное помещение предназначалось под раздевалки и склады. Общая площадь здания была определена после приезда из США А.М.Бодрова, вероятно под оборудование покупаемое у "Ансонии".

Строительство 2-го часового завода, несмотря на трудности, шло ускоренными темпами. Еще возводился последний этаж, а на первых уже монтировали оборудование. И это с учетом того, что основным орудием труда были лопата и тачка.

Комиссия по приемке оборудования на фирме "Ансония" проработала в США 5 месяцев. Каково же было удивление ее членов, когда на абсолютно пустой до их отъезда площадке, они увидели в феврале 1930 года 4-х этажное монолитное железобетонное здание с поэтажной площадью в 3 тыс.кв.метров. Строилось здание в тепляке, и бетон еще выдерживался на 2-ом этаже, а 3-ий и 4-ый этажи находились в опалубке.[23] Одновременно в существовавших ранее корпусах осваивался новый, разработанный конструкторами МЭМЗ, отечественный будильник. Начальником строительства, а затем и директором завода МГК ВКП(б) направил заместителя управляющего трестом Точмех Н.В. Акимова. 25 апреля 1930 года приказом по тресту МЭМЗ был обьединен с часовым производством "Авиаприбора" и строящимся заводом под общим названием 2-й Государственный часовой завод. (Второй - по порядку за Первым, а не по возрасту).

Таким образом после появления в начале 1930 года объединенного предприятия "Второй московский часовой завод" (2МЧЗ) - на нем получили дальнейшее развитие, по меньшей мере, три номенклатурных группы часов. Первая и самая старая из них - группа ходиков и простых настенных гиревых часов без боя и с боем. Такие часы, как уже писалось, начинали изготавливать в Москве, Звенигородском (особенно в деревне Шарапове) и Волоколамском уездах Московской губернии еще в 50-х и 60-х годах XIX века. В канун Первой мировой войны производство ходиков в Московском регионе получило значительное развитие и их ежегодный выпуск достиг по разным данным от 1,5 до 2,0 млн штук. После окончания гражданской войны производство было быстро восстановлено или начато вновь, как на "Авиаприборе". В дальнейшем их выпускал МЭМЗ, а затем и 2 МЧЗ до 1943 года, далее Сердобский часовой завод, а по настенным часам — с 1950 года Орловский часовой завод.

Чтобы представить значение ходиков для широкого потребителя отметим, что их общий выпуск в стране в 1932 году достиг 3-х млн. шт., а в 1955 году-6 млн., и это несмотря на все усилия свернуть их производство как морально устаревших; спрос на ходики не исчез и в наши дни.

Вторая группа-дешевые крупногабаритные будильники с посредственной точностью, сильным звонком и хорошей прочностью (на случай падения на пол). Спусковой механизм у будильников штифтовый, зацепление цевочное, заводная пружина без барабана, механизм безкамневый, цапфы баланса конические. До революции в России будильники в небольших количествах собирали в часовых мастерских из привозной немецкой и французской фурнитуры. Таможенные сборы за фурнитуру, как уже отмечалось, были в несколько раз меньше, чем за часовые изделия. "Точмех" в 1924 -1928 годах покупал за границей в основном в Германии у фирмы Юнганс фурнитуру и собирал в своих мастерских будильники. Однако собирали будильники и до 1924 года из сохранившейся после революции фурнитуры.

В Москве сборка производилась в мастерских "Точмеха" у Белорусского вокзала и на Малой Ордынке. В каждой из этих мастерских ежегодно собиралось по 6-7 тыс. будильников. Как только МЭМЗ перешел в "Точмех", сборка будильников началась и на этом предприятии. В лучшие месяцы ежемесячный выпуск будильников достигал 7 тыс. штук. Собирались будильники и в часовом цехе "Авиаприбора"; этот завод тоже был в Тресте точной механики. В связи с желанием освободиться от импортных деталей на заводе МЭМЗ в 1928 году были разработаны чертежи на немецкий будильник "Юнганс" и будильник французской фирмы "Браво", соответственно под индексами Б-1 и Б-2. В 1930 году уже в объединенном 2МЧЗ конструкция будильника была пересмотрена в сторону замены штампованных деталей на детали станочного изготовления. В это время поступило оборудование и документация на будильник фирмы "Ансония", который имел марку "Пират", и тоже начал осваиваться на 2МЧЗ. Тогда же появилась еще одна конструкция будильника Б-З, с измененной конструкцией сигнала и наконец в 1931 году была разработана компромиссная конструкция будильника Б-4, который выпускался на 2МЧЗ до конца 30-х годов. Его выпуск в 1940 году составил на 2МЧЗ примерно 100 тыс. штук. Перед войной на 2МЧЗ была разработана еще одна, наиболее технологичная конструкция будильника Б-6. Однако основное конструктивное изменение — переход от конических цапф к цилиндрическим у баланса и введение для них камневых опор было осуществлено уже после войны. Освоенный в 1954 г. малогабаритный будильник на 11 камнях с палетным анкерным спуском был значительным шагом вперед.Основным носителем традиции по будильникам 2МЧЗ является и в настоящее время. Замена в том же будильнике металлического и камневого хода в 1994г. на пластмассовый, дала в производстве значительный экономический эффект. При этом основные метрологические характеристики и качество будильника не только не ухудшилось, но и улучшилось. 2МЧЗ сыграл также заметную роль в освоении производства механических будильников на Ереванском и Орловском часовых заводах, а также в часовом цехе Ростовского машиностроительного завода, и сейчас уже забытом Третьем Московском часовом заводе.

Третьей группой часов являлись электрочасы. В нашей стране, как и в передовых странах производителях часов Германии, Франции, Швейцарии идея электрочасов получила реальное воплощение еще в середине XIX века, а часовых электросистем - в начале XX. Однако в России это направление заметно отставало от Европы. МЭМЗ в момент образования занимался только ремонтом вторичных электрочасов, закупленных ранее.

В 1925 году конструкторы завода, используя в качестве прототипа часы Сименс, разработали собственные чертежи и завод стал поштучно изготовлять

вторичные часы, используя в т.ч. и иностранную фурнитуру. Первичные электрочасы приобретались у той же фирмы до 1928 года, а в 1929 году МЭМЗ сам собрал несколько первичных часов из приобретенных у фирмы деталей и узлов. В 1930 году уже 2МЧЗ по преемственности разрабатывает документацию и начинает самостоятельно выпускать электропервичные часы маятниковые ЭПЧМ и
электропервичные часы гиревые ЭПЧГ с электроприводом прямого действия. Эти часы сегодня можно увидеть в заводском музее. Первичные часы были рассчитаны на подсоединение к ним 50 вторичных часов. В начале 30-х годов приступили к выпуску автомобильных электрочасов. Эта традиция по электрочасам позволила заводу и в послевоенные годы через неудачи и успехи быть в числе первых, а иногда и единственным в освоении новых моделей наручных контактных и безконтактных балансовых электрочасов, транзисторных, камертонных и наконец кварцевых, получивших широкое распространение как внутри страны, так и за рубежом. С 1945г. работа по электрочасам велась многие годы в тесном сотрудничестве с НИИчаспромом.

Таким образом, в 1930 году, с возникновением объединенного завода на все довоенные годы определились основные направления его деятельности:
1) выпуск простейших часов ходиков, настенных механических маятниковых часов с боем и без боя;
2) выпуск будильников, настольных, шахматных и других часов с использованием механизма будильника;
3) выпуск электрочасов первичных и вторичных для систем времени и электрочасов служебного и технического применения, в том числе автомобильные электрочасы.

« Нужна отечественная часовая промышленность Оглавление Первые успехи »